– Как, прости, не расслышала, назвали? – переспросила я.

-Зве-ни-сла-ва, – по слогам произнесла жена брата. – Звенислава. Наш колокольчик.

– Понятно. Молодцы. Здоровья малышке.

Скажите мне, пожалуйста, что не так в этом диалоге? Да, я не расслышала имя, бывает. Переспросила. Здоровья новорождённой пожелала. Даже в голову не пришло задумываться об имени. После того, как подруга назвала свою дочь Элеонорой-Марией, ничему не удивляюсь. Звенислава – и что?

– Вера, знаешь, когда у тебя родится ребёнок, ты сможешь его назвать любым именем, таким, которое тебе понравится, – через пару дней сказала мне мама. – Вот и другие люди могут называть детей как угодно. Необязательно их осуждать.

– И кого же я осудила? Судя по началу, кого-то осудила. Кого?

– Жену твоего брата. Она выбрала редкое имя, это её право.

Ну мать моя женщина. Что я такого сказала? Где в нескольких словах жена брата умудрилась расслышать осуждение такого масштаба, что у неё возникло желание немедленно это обсудить с моей мамой? С братом его жена тоже перетёрла, и он мне прочёл лекцию о правах родителей на придумывание имён. Я только глаза закатила, поразившись таланту жены брата выдумать проблему на пустом месте.

Племянница росла. За несколько лет я собственными ушами раз пять слышала, как жена брата говорила дочери, что тёте Вере не нравится её имя.

– Звенюшка! Колокольчик наш! Звенислава! А тёте Вере не нравится твоё имя, но ты всё равно будешь Звениславой! – ворковала жена брата над спящей малышкой.

Я один раз ей сказала, что мне нет дела до того, какое имя было или было бы дано племяннице. Хоть как назвали бы, мне без разницы. Жена брата меня не услышала. Зато какое-то осуждение в паре предложений она ещё как расслышала.

Я вышла замуж, родила ребёнка, тоже девочку. Имя выбрал муж – Александра. Дочь у нас Александра Александровна. Согласна, что с фантазией у мужа беда, но имя мне нравится. Жена брата, узнав о выбранном имени, “пошутила” на предмет отсутствия фантазии: мол, когда сын у нас родится, ему тоже надо дать имя Саша, а ещё мне надо сразу после роддома имя сменить, да-да, тоже стать Сашей. Я ей ответила, что обязательно сына рожу, Сашей назову и себе имя сменю, вот как только, так сразу.

– Не нравится, да, когда твой выбор осуждают? – сразу же спросила жена брата.

– Ты дура или прикидываешься? – меня окончательно достала жена брата, несущая этот бред.

И всё. Снова звонок от мамы: вот я когда-то осудила имя Звенислава, как я, так и ко мне отнеслись, только жене брата хватило такта не называть меня дурой в лицо.

– Я не поминаю, дурость теперь от человека к человеку передаётся? Мама, если эта дура тебя покусала, и тебе нужна помощь, скажи.

Мама обиделась, а я задумалась: да пошли они все в сраку. Хотят плясать вокруг раздутого ЧВС жена брата – пусть пляшут, хотят разделять её бредовые предположения – пусть разделяют. Но всё это, пожалуйста, подальше от меня. Начала их игнорировать, жить стало легче.

Подруга брата на днях побаловала сплетней: я, значит, жену брата осудила за имя, а когда она в ответ сделала аналогичный жест, на самом деле меня не осуждая, то я смертельно обиделась и перестала с ними общаться. Святые воробушки! Слов цензурных нет. Такое чувство, будто жена брата специально выбрала не самое распространённое имя и, пока лежала в роддоме, вовсю готовилась его отстаивать и защищать. Плюс слуховые галлюцинации (слышать то, чего нет, это глюк). Всё это умножить на дуру. Вот и вышло то, что вышло. Записано со слов Полины.